Рыб божий (с)
меня обуревает грусть, плотная как патока. хотел было нагородить стихов, про трансцендентное и иманентное всякое, как водится, но понимаю, что не надо... ни к чему это. объяснять и некому, и не за чем, на самом деле... поэтому пусть будет Ахматова, мое любимое:
ПЕСНЯ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧИ
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: "Со мною умри!
Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой".
Я ответила: "Милый, милый -
И я тоже. Умру с тобой!"
Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
меня, может, и стало больше здесь, только вот причин быть здесь не очень прибавилось...
ПЕСНЯ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧИ
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: "Со мною умри!
Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой".
Я ответила: "Милый, милый -
И я тоже. Умру с тобой!"
Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
меня, может, и стало больше здесь, только вот причин быть здесь не очень прибавилось...
мне сегодня приснился сон про человека, очень похожего на тебя.
то есть во сне там смешались образы, но когда я проснулась, то знала, что это про тебя.
ты был грустный, чем-то испачканный (брызгами. наверное, как крови. только не так страшно).
и я тебя успокаивала. ты на постели лежал. в рубашке в такую пестную клеточку.
а потом я вдруг стала замечать, что у тебя части, которые выглядят, как тело, но не тело.
и вместо лица - монитор. а по нему показывают лицо.
и ты так ранимо показал, что да, это монитор. он на магните держался с шеей.
(причем люди обычно этого не замечали, если ты не показывал. и вот когда ты мне снял монитор с шеи, я испугалась, но знала, что вида нельзя показывать. погладила разъем-шею и сказал, что ну это же даже хорошо).
потом я увидела, что вместо рук у тебя механические соединения. пластмассовые. очень простые. даже на руки не очень похожи (белый пластик, хороший и металлические конструкции).
и при этом ты грустил о чем-то своем. вот о том, про что я тебя успокаивала.
совсем не про механичность (которая как раз являлась для тебя чем-то обыденным, что ты просто никому не показывал).
ты такой при этом ранимый и живой был. куда живее, чем все люди, которых я знала во сне.
и очень одинокий.
очень щемящий сон.
даже не передать.
и я тебя как брата пыталась подбодрить и успокоить.
(тебе это печатала сейчас все через сильный протест. как будто руки отниматься начались.
я вообще сны не люблю рассказывать потому, что они всегда могут быть только про меня, даже если мне когда-то снится кто-то еще).
и я видела, что ты прекрасный. но вот так сложилось, что ты объективно был совсем один.
не с теми людьми. вернее, вообще без них.
но очень красивый внутри. по сути. по душе.
человечнее и ранимее человеков, несмотря на механические части.
ох.
поэтому и не хотела печатать.
спасибо, моя дорогая жизнь!
и спасибо, что поделилась сном! я очень ценю и благодарен!
но просто видела его и знала, что он хороший и правильный. и, думаю, он это через меня хоть в маленьком проценте, но видел.
все. ваще силы ушли. пойду пить чай.
тебя крепко обнимаю.
грусть - оно, канеш, хорошо. грусть вымывает душу начисто, осенью уж точно.
тут хочется много банальных прописных истин написать, о том, как все мы одиноки. но зачем? - мы и так все это знаем
просто я хочу тебе сказать - когда вот так видится, что ты совсем никому не нужен, что тебе не зачем быть, ты, пожалуйста, не верь этому, хорошо?
нас ведь всех судьба не зря свела вместе, познакомила, побратала
я вот тебе могу сказать одну вещь - мне, правда, сны не снятся, но
когда мне было плохо, еще до разговора с Яном, до разговора с мужем, когда мне было реально плохо и я чувствовал, что мои страхи не хотят меня отпускать. когда казалось что все, что я делаю, сочиняю, пишу, креативлю - полное УГ и у меня нет права этим заниматься, потому что если не можешь сделать идеально, то и браться не за чем...
так вот. когда я почти себя убил, снова, и понял, что я это делаю, что я себя - маленького и беззащитного - вот прямо сейчас убиваю, я - такой взрослый и сильный не даю ему играть, а ему хочется и нравится и ему все равно, кто и что о нем думает
вот тогда я шел по улице до работы и почти в голос орал своему страху - в виде тебя (ты уж прости, я потом извинился перед тобой и отпустил)) - чтобы он убрался из моей головы и из моей жизни - и меня отпустило, как тогда на расстановке
понимаешь?
ты помог, сам того не зная. так же как Силка помогла, потому что я видел ее - мою жизнь - и шел к ней
так же как вы все мне помогли, когда стояли за моей спиной, когда я разговаривал с мужем...
понимаешь? - все не зря. ТЫ НЕ ЗРЯ!
мы все друг друга держим, потому что связаны. так или иначе
и мы не можем быть лишними, друг для друга уж точно.
так что, погрустить - ты имеешь полное право))
но вот отчаиваться не смей
ты мой друг, а я не могу, когда моим друзьям плохо
Так что пожалуйста, не делай мне плохо, брат
да хоть все приезжайте))
посидим, про жизнь покалякаем (с)
а ты у нас один такой, поэтому береги себя и не унывай)