За линией, разделяющей спокойствие и волнение,
Напряжение,
Отчаяние,
Разделяющей воду и небо,
Разделяющей дыхание и удушье,
Разделяющей жизнь и ее противоположность…
Я начинаю слышать твой осенний голос,
Чувствовать прикосновения твоих прохладных ветреных рук,
Понимать твою хрупкую музыку, которая сильнее всего на свете.
Ты говоришь мне, что эта линия не там, где я думал, и все будет хорошо.
На самом деле я тайно наделся ее увидеть и наконец-то понять,
Куда смогу шагнуть, когда устану сопротивляться и расти навстречу солнцу,
Когда в моих ветвях больше не будет сил на новые листья.
Когда весна больше не будет радостью, а осень печалью…
Я надеялся наконец-то тебя найти, но ты ускользаешь,
Постоянная недостижимая…
Но ты хотя бы говоришь со мной в такие моменты, касаешься пылающих щек
И мокрых глаз.
Ты говоришь со мной.
И я рад слышать то, что ты говоришь мне, потому что я узнаю,
Узнаю что-то новое об этой стороне черты.
Как узнаю, что все еще ничего не знаю о самой черте,
О том, кто ее провел, кто может за нее шагнуть, и что найдет «за зеркалом».
Моя сила – дар моей слабости.
Твой дар.
А еще… твой голос,
Слишком родной, чтобы его можно было забыть.
Слишком дорогой, чтобы о нем можно было помнить.
Только тут… в воображаемых окрестностях воображаемой черты.
* * *
писано под H In New England. все-таки Англия играет какую-то таинственную роль в моих отношениях с...