моя ночь была как день для нее: тысяча огней светляков, переливы хрустальных звезд, шепот и эхо фантазий. я говорил слово, а она слышала десять; я шептал фразу, она слышала историю, сказку, долгую как зимняя ночь. это существо, нереальное и обманчивое как мартовский снег, было наполнено тенями и эхами мириад несуществующих вещей. их было так много, что однажды я начал сомневаться в их нереальности.
та хрупкая девочка, у которого я отнял свет, оказалась сильнее полевого вьюнка, и однажды отняла свет у меня. то, начало чему положила игра и долг, однажды, подобно бабочке из бесформенного серого склепа куколки, выпорхнуло на свободу чем-то совершенно иным. чем-то, чему я не дерзаю подобрать имени...